Моют себе яму: смотри, как живут искатели золота в джунглях Перу

На удаляющемся за кормой берегу осталось не только потрепанное такси, доставивше­е меня в эти края, но и в целом «гражданская» жизнь городка Пуэрто-Мальдонадо, небольшого, но хотя бы официально обозначенного на карте. А в «зеленом пятне» джунглей, которые ждут меня впереди, лежат стихийные поселения, где одинаково не рады ни полицейским, ни бандитам.

Золотоносный регион Мадре-де-Диос — это 85 тысяч кв. километров дикой сельвы, где добыча желтого металла ведется кустарным, убийственным для людей и природы способом, без контроля и разрешений. Но перуанские власти при всем желании не могут контролировать эти джунгли. Попытки, конечно, предпринимаются.

Дон Клаудио, старатель с 1978 года

За полгода до нас в одно из поселений вторглись посланные из Лимы (столица Перу) подразделения национальной гвардии, которые взрывали технику старателей. Но перестрелки и кровопролитие ничего не изменили — кроме добычи золота, заняться здесь нечем, инвестиции в этот процесс огромны, а доходы, по некоторым данным, превосходят доходы от наркоторговли. Так что отказываться от этого бизнеса никто не планирует.

Перуанские верховья Амазонки — это современный Дикий Запад, где одни вкалывают по горло в грязи, чтобы отнять у земли крупицы золотого песка, а другие только и ждут момента, чтобы отнять отнятое, не сильно напрягаясь. Декорации под стать: дощатые дома, простейший быт, люди с холодным взглядом, от которых не знаешь, чего ждать. Темные личности и искатели приключений съезжаются сюда со всей страны, преодолевая нелегкий путь.

В одном из поселков в джунглях живет окол­о 4000 старателей-нелегалов. Поэтому в доверительной беседе один из наших местных контактов сказал: «Понимаешь, я не смогу объяс­нить им всем, что ты просто хочешь рассказать о нашей жизни».

Донна Делия лечит ожог сырым луком

Сам я прилетел в Лиму, оттуда — в Пуэрто-Мальдонадо (столица департамента Мадре-де-Диос), а теперь езжу в разные точки — по несколько часов на такси и моторных лодках. Куда я попал?..

– Убирайся отсюда, чертов гринго! Тебе тут не место! — кричит мне из окна лифтованного Toyota Hilux местная мучача. Она в машине одна, а вся моя провинность заключается в том, что я достал из рюкзака камеру и сделал снимок земли у себя под ногами: цепи и шестеренки втоптаны в асфальтовую по плотности почву и напоминают работы Жана Тангли. Не любят здесь… Тангли.

Но я здесь не случайно. Визит подготовлен. Мой приятель, швейцарский социолог Нильс Крауер, работающий в Перу уже не первый год, договорился с несколькими группами старателей о том, что к ним наведается фотограф из России.

Малые группы старателей работают до наступления сумерек

С доном Клаудио (по договоренности я не называю фамилии и точные адреса) мы встречаемся уже на следующий день и отправляемся на его участок в джунгли — ехать тут несколько часов.

Местность, в которую мы попадаем, — джунгли по берегам реки. На участках, где велась золотодобыча, — груды камней, ямы с мутной водой и высохшие деревья. Но вокруг оптимистично шумит сельва. Дон Клаудио устрои­л нам экскурсию: впереди он сам, в шлепанцах, дальш­е мы, в резиновых сапогах. Как говорил Чехов, если мачете в руке — он должен рубануть. Дон Клауди­о делает «вжик» — и у его щлепанцев извиваетс­я пестрая ядовитая лента, разруб­ленная надвое: «Осторожно, голова еще може­т кусаться».